Хочу немного порассуждать о литературных формах. Самые популярные нынче жанры — фантастика и мистика, заслонившие даже детектив. Я это вижу по реакциям на выкладку в статистике моих каналов, да и собственно по тому, что люди читают. Даже у женщин мелодрама уступила место остренькому.
И фантастика, и мистика — увлекательные жанры, я, кстати, тоже иногда читаю что-то расслабляющее. Но смыслы в произведениях этих жанров часто — да вообще-то почти всегда — подменяются фантазиями. Американская фантастика просто тотально такова, с парой исключений. В советской фантастике со смыслами дела получше, но похуже с чисто литературными навыками рассказчика. К сожалению, среди советских, и шире — среди отечественных фантастов умением рассказывать могут похвастать ну буквально единицы, перечислять я их не буду, они и без того известны.
Фантастика и мистика — это очень удобно для писателя: не надо особенно изучать материал, ведь можно писать почти что хочешь. Как говорится, мели, Емеля, твоя неделя. Создавай новые миры, переделывай существующий под свои сюжетные задачи, исполняй функцию творца.
Фантастика и мистика удобны и для читателя — есть иллюзия познания там, где познания собственно нет. Но читатель наслаждается, и значит, одна из функций литературы — развлекательная — исполняется вполне.
Но у литературы есть и другие функции. По-моему, это, прежде всего, умение автора побуждать своего читателя к размышлениям вместе с ним, а то и опережая его. В русской литературе автором, способным на подобное, безусловно, был Фёдор Михайлович Достоевский и, кажется мне, больше никто. Ну а в зарубежной навскидку и назвать некого… возможно (возможно!), Драйзер, Фолкнер.
В то же время, Достоевский не забывал, что он пишет художественные произведения, а не публицистику и придерживался принципов художественности, старался зацепить читателя, удержать. После XX столетия, которое во многом стёрло культурный код славянства, оставив трудновосполнимые лакуны в нашем ментальном пространстве, нам не всегда понятны аллюзии, очевидные для современников Достоевского, и именно потому он кажется нам сложным, а порой и мрачным.
Но посмотрев пристально и без предубеждения, последние произведения Достоевского по нынешним меркам вполне можно было бы назвать психологическими триллерами, если бы такая классификация не сужала и не загоняла в ограниченные рамки его христианско-славянофильскую философию. Искусству нагнетания, сгущения красок, созданию атмосферы если не ужаса, то безвариантности, безальтернативности происходящего, давления буквально всемогущего рока у Достоевского мог бы поучиться и Стивен Кинг, если бы он не был столь замкнут на собственной гениальности.
И при этом написанное Достоевским насквозь проникнуто глубокой философией и раздумьями. Его идеи позже отозвались и у Ильина, и у Флоренского. Если бы не жёсткая и всеподавляющая монополия Советской власти на идеологию (здесь я воздержусь от обсуждения плохо это для государства и общества или хорошо), то гуманитарное наследие Достоевского могло бы быть куда шире и куда разнообразнее.
Но уж как получилось.
Обсудить прочитанное, задать вопросы и узнать о творческих планах можно в группе автора в Telegram