«Женитьба» Гоголя провалилась на сцене в первый же сезон. Купеческо-дворянская публика не оценила сатирические порывы Николая Васильевича и, по словам некоторых критиков, даже не удостоила постановку прощальных аплодисментов.
Провалилась пьеса и у критиков.
Ни завязки, ни развязки, ни характера, ни острот, ни даже веселости
комедии-то и нет. Сюжета никакого: бог знает, зачем люди приходят и уходят
Сцены эти, набросанные кое-как, без достаточной завязки и развязки, невозможно назвать комедией… Для комедии, сверх того, требуется правдоподобие, а в «Женитьбе» нет ни того ни другого
Подобными оценками встретила критика постановку «Женитьбы». Один Белинский рассмотрел в пьесе нечто большее, чем насмешка над «аристократией» и не пожалел для пьесы восторгов, остальные же разбили её в пух и прах.
Почему пьеса провалилась, понятно: зрители ждали водевиль с fin heureuse, а увидели фарс, автор которого насмехается над публикой. Понятно, что оценить этого общество не смогло. Почему не оценила критика… ну бывает такое, что профессионалы следуют за толпой.
Между тем, короткую пьесу Николай Васильевич писал восемь лет. Он её писал, дописывал, переписывал, обдумывал, делился планами с друзьями… в промежутках он написал «Ревизора», «Тараса Бульбу», «Игроков», начал и, в основном закончил «Мёртвые души», а «Женитьба» всё лежала и лежала в черновиках, исчёрканная и снабжённая многими комментариями автора.
Что это было — пренебрежение к собственной теме? неуверенность? желание довести пьесу до идеала? Мы, конечно, никогда этого не узнаем. Пьеса у Николая Васильевича получилась ядовито-сатирической, куда более хлёсткой по отношению к господствующим сословиям, чем даже «Ревизор». Среди изображённых в пьесе купцов и дворян нет ни одного положительного образа — все сплошь жулики, прохиндеи, пошляки, сластолюбцы.
И только Подколёсин — никакой. Вообще никакой. Все женихи с самого начала врут невесте, а сами присматриваются: один к дому, второй — к невестиному телу, невеста при этом, кажется, чувствует себя товаром и вполне с этим статусом согласна. Кочкарёв, на манер Одиссея, вернувшегося из скитаний, обманом разгоняет всю банду женихов, но не для себя, — для своего приятеля Подколёсина. Зачем он это делает? Кажется, просто из принципа.
И только сам Подколёсин ничего не делает. Единственное его активное действие совершается в финале — когда его как барашка уже практически затащили под венец, он… убегает в окно.
Кого же мне напоминает эта пара Подколёсин–Кочкарёв? Я не сразу сообразил. Но это же Обломов и Штольц. Гончаров, конечно, углубил оба образа и облагородил их — ведь он писал не гротеск, не фантасмагорию, для задуманной им драмы столь рельефные образы не годились. Но это точно апатичный и разочарованный философ Обломов и его энергичный, практичный и предприимчивый друг Штольц. Только очень выпуклые и контрастные.
Выходит, не все вышли из гоголевской «Шинели». Обломов со Штольцем — из «Женитьбы».
Обсудить прочитанное, задать вопросы и узнать о творческих планах можно в группе автора в Telegram