Ночью в подвале я не сомкнула глаз. Я завидовала Зойке, которая уснула, как ни в чём не бывало, и Егорычу, который даже всхрапывал во сне. Несколько раз за ночь я вставала и подходила к двери, прислушиваясь. В коридоре было тихо, не доносилось ни звука.
Утром какой-то мужик принёс нам еду. Второй стоял позади него то ли с автоматом, то ли с винтовкой, я в этом ничего не понимаю, и наблюдал.
Еда была терпимая. Потом нас по одному сводили в туалет и умыться. Принесли полуторалитровую бутыль с водой, и камера снова захлопнулась.
Егорыч посмотрел на нас и сказал:
— Надо, девоньки, как-то выбираться отсюда. Не сегодня-завтра они выяснят, что не из какого мы не из райцентра, и разбираться не станут. А и не выяснят, не станут. Шлёпнут для-ради… и всё.
— Как же отсюда выберешься? — спросила Зойка.
— Пока не знаю, девчонки, давайте вместе думать. Ружьё, вишь, отобрали, машину отняли, ничего нет, даже если выберемся. Куды бечь? Догонят и пристрелят.
— У меня есть оружие, — сказала Зойка и достала пистолет.
Егорыч опешил.
— Это откуда у тебя?
— А когда тебе по башке ни за́ что ни про́ что дали, я поняла, что с ними не договориться и, на всякий случай, достала из машины незаметно.
— А в машину он как попал?
— Я положила, — сказала Зойка.
Егорыч посмотрел на неё удивлённо:
— Ну ты даёшь, девка! А если бы обыскали?
— Так не обыскали же…
— Ты вот что, Зоя… засунь его куда-нибудь… вон под трубы, что ли.
Зойка подчинилась.
— Если убить охранников, которые ничего не ожидают, то мы, конечно, отсюда выйдем, — рассуждал вслух Егорыч. — Но во-первых, не хочется никого убивать. Они хоть и придурковатые, но не бандиты. А во-вторых, ну убьём мы охрану, а дальше-то куда? «Нива» нужна, да валить отсюда, а где она?
— Наверняка там же у шлагбаума и стоит, — сказала Зойка. — Ключи-то у меня.
— Да её и без ключей завести нетрудно, — сказал Егорыч. — Но вполне может быть и так. Только вот твёрдо мы на это рассчитывать не можем.
— Если завести нетрудно, то, может, нам на другой тачке уехать? — спросила Зойка. — Вон на той стороне какой-то рыдван припаркован.
Егорыч выглянул в маленькое окошко на уровне земли, в которое смотрела Зойка и согласился:
— Да, этот «жигулёнок» я заведу. Только отвёртка нужна, чтобы зажигание открутить, а то руль заблокируется. Если в бардачке найдётся… мою-то отобрали.
Зойка посмотрела на него:
— Так заведёшь?
— Ну если там отвёртка будет…
Зойка промолчала.
Вопрос с машиной подвис, но они с Зойкой всё равно стали составлять план побега, а я, в основном, слушала, так как добавить мне было нечего, и вообще, я очень боялась этого всего. Но когда они уже обсудили план, Егорыч развеял мои сомнения всего одной фразой:
— План, конечно, рискованный и зависит от случайностей. Но, скорее всего, они нас так и так убьют, так уж лучше попробовать — всё-таки шанс.
Замысел был такой: когда вечером охранники принесут еду, обезоружить их, ведь они не подозревают, что у нас есть пистолет, поэтому будут расслаблены, и их можно будет застать врасплох. Потом Егорыч переоденется в форму одного из них. Свяжем обоих, благо, разного тряпья в подвале хватало, и запрём вместо себя, утром свои их освободят.
А мы сядем в любую местную машину и уедем. «Своих», может быть, на шлагбауме и проверять не станут. Ну а если станут, то… на этот случай плана не было.
— А зачем нам вообще садиться здесь в какую попало в машину? — спросила я. — До шлагбаума тут полкилометра. Если тихонько туда прокрасться и посмотреть, стоит ли наша «Нива», то может быть, и через шлагбаум проезжать не придётся, она ведь на той стороне осталась.
Егорыч с Зойкой посмотрели на меня.
— А ты молодец, Томка, — сказала Зойка. — Во башка у тебя!
Егорыч тоже был доволен.
— Да, варит котелок… так будет меньше случайностей, а значит, больше шансов.
Но будущее подтвердило, что бог всегда смеётся над человеческими планами.
До вечера времени было много, и Егорыч посвятил его обдумыванию и даже моделированию разных ситуаций. Я изображала двух охранников, а Зойка с Егорычем занимались моим обезвреживанием. Это было даже весело.
А вот когда вечером нам принесли ужин, оказалось совсем невесело. Потому что охранников оказалось трое, а такой вариант предусмотрен не был. Двое вошли внутрь, а третий со скучающим видом остался в дверях. Похоже, он припёрся просто за компанию и теперь молча ждал, когда приятели обеспечат нас едой и водой.
Тут мне пришло в голову, что в схватке я всё равно мебель, а вот если уведу одного охранника, то ситуация будет точь-в-точь та, которую репетировали Зойка с Егорычем.
Я схватилась за живот и начала стонать:
— Ну наконец-то явились. Срочно ведите меня в туалет, иначе я…
Охранники немного растерялись, потом тот, который был с автоматом, обратился к парню в дверях:
— Марат, будь другом, своди её.
Марат нехотя повернул ко мне голову и сказал лениво:
— Ну айда, что ли… — с этими словами он вышел в коридор, а я за ним.
Мы дошли уже почти до выхода из подвала, когда он спохватился:
— Блин, а в какой тебя вести-то? Тут у нас все для мужиков. Это в штаб, что ли? Постой-ка тут, я сейчас быстро. Смотри только не свали никуда.
— Да куда я денусь? — сказала я с видом смертельно больного человека.
Он посмотрел на меня оценивающе:
— А ты ничего, как зовут-то? Может погуляем потом, когда тебя выпустят? Если выпустят, — поправился Марат. Он прижал меня к стене и грубо схватил за грудь обеими руками, показывая, что именно он имеет в виду под прогулкой.
Его прикосновения пробудили во мне воспоминания о тех упоротых придурках, с которыми я встретилась десять лет назад в лесопарке. Почему-то пришло в голову, что они уже вышли на свободу… Захотелось врезать Маратику между ног, но… я заставила себя улыбнуться и кивнула:
— Погуляем, конечно, почему нет.
— Ну давай, стой тут, — и он пошёл обратно.
Я надеялась, что Егорыч с Зойкой будут начеку. Марат был безоружен, а у них, если всё прошло как надо, должен быть уже не только пистолет, но и автомат. Марат шёл по коридору, громко напевая какую-то песню, так что его появление не должно стать неожиданностью.
Я осторожно выглянула на улицу и увидела напротив всё тот же «жигулёнок» четвёртой модели, который стоял утром. У моего отца в Донецке был такой же. Уже стемнело, и я решила осмотреть его. На улице было безлюдно. Я осторожно подошла и увидела, что заднее сиденье завалено всякой всячиной. Лежало там и ружьё Егорыча и бензопила, похоже, та самая, которую мы взяли в Свиново. То есть в нашей «Ниве», вероятно, хорошо покопались. Капот был тёплый, машина, видимо, только что подъехала, причём, ключи торчали в замке зажигания, а водительская дверь была приоткрыта.
Я решила забрать ружьё и бензопилу, но пассажирская дверь была закрыта. Тогда я открыла переднюю, села на водительское место и, повернувшись, взяла наши вещи. В этот момент появились Егорыч с Зойкой, значит, всё прошло хорошо. Они оглядывались явно в поисках меня. Кричать я боялась и просто махнула им рукой, но в темноте они не увидели. Тут из штаба вышли двое. Они прикурили сигареты и стали разговаривать, один из них смотрел в мою сторону. Выйти из машины я не могла, меня немедленно и увидели бы, и услышали. Зойка с Егорычем растерянно озирались по сторонам, не понимая, куда я пропала. Тогда я решила, что раз не могу выйти, то придётся уехать. Я завела мотор и медленно тронулась. Это было рискованно, потому что если курильщики имели отношение к машине, то, разумеется, бросились бы за ней. Но они продолжали курить, как ни в чём не бывало, а один махнул рукой и крикнул мне вслед:
— Ну давай, Марат, до завтра. Пароль на выезде «Кострома», не забудь!
Вот оно что — оказывается, машина-то моего ухажёра. И пароль как вовремя. Я нажала на сигнал в ответ, как бы прощаясь, развернулась и по обочине подкатила к Егорычу и Зойке. Открыв обе двери с их стороны, сказала:
— Быстро залезайте.
Зойка даже опешила.
— Ну, подруга, ты даёшь. Не ожидала от тебя, тихони, такого.
— Да я и сама не ожидала, случайно получилось.
Егорыч уселся справа рядом со мной, а Зойка, сдвинув вещи на заднем сиденье, кое-как втиснулась позади него. Егорыч был в камуфляжной форме охранника и с автоматом, Зойка в своей одежде.
— Егорыч, я пока порулю. Пароль «Кострома», слышали? Похоже, это нужно сказать охране у шлагбаума.
Подъезжая к блокпосту, мы увидели за ним контуры нашей «Нивы». Зойка сказала:
— Когда будешь проезжать мимо, притормози.
— Нет, — сказал Егорыч.
— Тогда я так выпрыгну, — твёрдо сказала Зойка.
Егорыч оглянулся и сердито посмотрел на неё.
— Опять тебя поймают, и что нам делать?
— Если не останавливаться, а просто слегка притормозить, в темноте ничего не увидят, — ответила Зойка. — Главное, шлагбаум проехать.
Перед шлагбаумом справа подошёл мужчина.
— Кострома, — сказал Егорыч, не поворачиваясь.
Мужчина повернулся и махнул рукой. Шлагбаум начал подниматься. Проезжая мимо «Нивы», я снизила скорость, и Зойка ловко выскочила. От обзора с блокпоста её закрывала «Нива». Я небыстро поехала, глядя в зеркало заднего вида, а Егорыч аж шею вывернул, вглядываясь в происходящее сзади. Зойка открыла дверь, запрыгнула на сиденье, и так и тронулась с распахнутой дверью.
— Молодец, девка… правильно. Чтобы не услышали, — прокомментировал Егорыч.
«Нива» постепенно набирала скорость.
— Пока километров на пять не отъедем, не останавливайся, — сказал Егорыч.
До Полян было километров тридцать, трасса к ночи немного обледенела, а резина у «Жигулей» была летняя, и я всё время боялась, что меня унесёт в кювет, особенно на поворотах. Опыт вождения у меня был небольшой, я нервничала, и Егорыч это заметил.
— Потерпи, девочка, — сказал он ласково. — Сильно не гони, вроде, за нами никто не гонится. Когда в лесок въедешь, остановись, поменяемся.
«Лесок» начался километров через шесть. Я аккуратно съехала на обочину и остановилась. «Нива» проехала чуть вперёд и припарковалась тоже.
Егорыч вышел и крикнул:
— Зоя, ну что там? Всё на месте?
— На первый взгляд, да, — ответила Зойка, высунувшись в окно. — Даже что-то лишнее появилось.
— Ну всё. Теперь, если ничего не случится, едем без остановок до Полян.
С этими словами Егорыч сел на водительское сиденье, а я перебралась на его место и задумалась.
Всего два месяца прошли с того дня, когда я сидела в сквере и читала, а рядом присел какой-то рыжий и начал заглядывать в книгу. «Девушка, а чего это у вас буквы непонятные такие? — спросил он. — Это арабский? Аль какой?». После того случая в парке я избегала незнакомых мужчин, но от паясничающего парня исходило какое-то обаяние, и мне захотелось с ним поговорить. «Это старославянский», — ответила я, не глядя на него. «Ого! — деланно удивился рыжий. — А вы — старославянка?» Я посмотрела на него, как мне показалось, строго и встала, чтобы уйти, но почему-то надеялась, что он меня остановит. Так и произошло. «Ой, простите, — стукнул он себя по лбу. — Ну какая вы старославянка… вы же юнославянка!» И засмеялся. Невольно и я засмеялась тоже. «Я полячка по отцу, а по маме — русская». «Меня по-старославянскому зовут Генка, — рыжий встал и протянул мне руку для знакомства. — А вас как?» «А меня — Томка, — в тон ему ответила я. — А по староеврейски — Фамарь», — и снова засмеялась.
Почему-то я сразу подумала, что это не случайное знакомство. И с той лавочки мы сразу пошли к нему в какую-то сырую общагу, откуда спустя два месяца уехали зимовать в глухомань. И эта глухомань должна была теперь стать мне родным домом и даже чем-то бо́льшим…
В Поляны мы приехали к полуночи. Холодный воздух, ворвавшийся в салон со стороны Егорыча, когда он открыл водительскую дверь, заставил поёжиться и вернул в настоящее. Температура была в районе минус пяти. Дул ледяной ветер. Наступило двадцатое августа.
Несмотря на морозец, и Стас, и Генка выскочили на улицу по пояс голыми. Они сразу бросились нас обнимать, рассказывали, как волновались и требовали срочного отчёта о путешествии. Но мы были измотаны морально и физически, попросили покормить нас и уложить баиньки, пообещав все подробности завтра.
Егорыч только попросил Генку спрятать обе машины в каком-нибудь дворе, чтобы гавриловские, если организуют погоню, не наткнулись на них, а значит, и на нас.
Назад | Оглавление | Дальше
Обсудить прочитанное, задать вопросы и узнать о творческих планах можно в группе автора в Telegram