Те, кто по каким-то причинам читал только начало «Тёмных вод» (причины разные, например, первая глава первой части в виде рассказа участвовала в одном литературном конкурсе), все как один накидываются на меня из-за фразы:
Сегодня, когда за окном минус сто двадцать, полумрак, и на крыльце кипят лужицы кислорода, я вспоминаю…
— Что же ты, братец, такой безграмотный?! — возмущаются они. — Общеизвестный факт, что кислород переходит в жидкое состояние при минус 183°!
Эти критики были так многочисленны и настойчивы, что я, понимая, что сегодня гуглить умеют все, и каждый станет тыкать в меня этим «невежеством», даже включил в роман отдельный эпизод, где разъясняется, как мог кислород быть жидким при минус 120°.
— Это жидкий кислород, Зоя, — ответил я. — И закипает он при минус ста восьмидесяти трёх градусах.
— Это что же? У нас за окном минус сто восемьдесят три?!
— Нет, Зоюшка, если бы было минус сто восемьдесят три, он бы испарялся намного медленнее. Это значит, что такая температура воздуха где-нибудь на высоте трёх-пяти километров. Там кислород сжижается и начинает падать вниз, навроде дождя. Здесь у нас потеплее, поэтому он закипает и испаряется. Частично он испаряется по пути сюда, до нас долетают небольшие остатки.
Да, «косяк» объясняется так просто. Для наглядности рассмотрим похожий термодинамический процесс — кипение и испарение воды. Вода переходит из газообразного состояния в жидкое и обратно при +100°. Но означает ли это, что если вокруг воды будет +200°, то вся она мгновенно превратится в пар? Разумеется, нет. В этом может убедиться любой, просто вскипятив воду в чайнике. Действительно, температура пламени газовой горелки на плите — порядка 800°, но вода сначала нагревается, затем закипает и постепенно переходит в газообразное состояние. Строго говоря, вода переходит в газообразное состояние и при более +20°, но чем выше температура, тем больше теплоты сообщается жидкости, молекулы получают дополнительную кинетическую энергию и процесс испарения ускоряется.
То есть, достижение температуры парообразования вовсе не означает, что жидкость моментально испарилась. Нет, для её испарения потребуется сообщить ей дополнительную энергию, на выработку которой уйдёт определённое время.
Так же и кислород: он перешёл в жидкое состояние, как и положено, при –183° или даже ниже — правда и тут нужна поправка: не весь мгновенно перешёл, а постепенно стал переходить. Но произошло это где-то на высоте 5-7-10 километров над Землёй — известно, что чем дальше от Земли, тем ниже температура атмосферного воздуха. Ну а потом, он, став жидким и образовав капельки, под действием силы тяжести начал падать на Землю в виде такого голубого дождика. Упал и при уже более высокой температуре (в нашем случае, –120°) начал кипеть и испаряться, что и описано в цитате.
Похожие претензии возникали и в связи с мотивацией героев и с некоторыми их утверждениями. Например, была претензия, что Стас решил, что Немезида — это сверхновая.
— Вспышка сверхновой выглядит не так, — убеждали меня, и без того убеждённого, мои критики.
Приходилось раз за разом пояснять. Вот живёт такой Стас. Любознательный, пытливый. Видит — странная звезда в небе, ломает себе голову: что происходит?! Бежит в библиотеку за учебниками, читает, находит удовлетворяющее его пытливый ум объяснение (внимание! — не правильное, а удовлетворяющее его, Стаса) и, довольный, ловит себе спокойно рыбу и кадрит девушку.
Стас ошибается, но это нормально — он же не астроном. Если бы персонажи никогда не ошибались, не о чем было бы писа́ть.
В процессе создания романа, я старался очень тщательно подходить к техническим деталям повествования, кое-где вплоть до проведения расчётов. По окончании дал его почитать нескольким людям, которые лучше меня могут знать различные технические нюансы. Результатом этого стала, например, смена автомобиля Стаса. Первоначально я хотел, чтобы это был старенький УАЗ, но человек, который в автомобилях разбирается лучше меня, объяснил, что этот выбор — неудачный, привёл аргументы, я с ними согласился. Были и другие моменты, которые я изменил после убедительной критики.
А с физикой в том объёме, чтобы рассчитать энергообмен термодинамических процессов, я и сам знаком неплохо.
Один из помощников, которых я сам привлёк для критики, убеждал меня с самого начала внести в роман некоторые изменения технического характера.
— Этим ты решишь сразу же кучу проблем для своих персонажей, — говорил он. И перечислял все проблемы, которые я смогу решить благодаря его предложению уже на старте. Потом, поразмышляв, он предлагал новые усовершенствования.
— Дружище, — отвечал я ему. — Если я решу все проблемы персонажей в первой главе, то что они потом у меня станут делать?
Но всё вышесказанное вовсе не означает, что критики меня раздражают. Нет, их замечания очень часто были не просто уместными, но и помогали мне, оставаясь в рамках фантастического жанра, сделать повествование более реалистичным. И я за это очень благодарен своим помощникам — и приглашённым, и самозванным. Критику приветствую и сейчас!
Обсудить прочитанное, задать вопросы и узнать о творческих планах можно в группе автора в Telegram