В Пензу на разведку поехали Артём с Егорычем, а в Тамбов — Рустам с Маратом. В задачи обеих групп входило найти подходящие здания с хорошими, глубокими подвалами. Времени им выделялось по пять дней, но еды и воды они с собой взяли на десять.
Мы со Стасом в эти дни готовили фронт работ по созданию подземных коммуникаций в Полянах. Если ребята найдут готовые подземелья — это хорошо, но нам нужно было иметь запасной вариант. Мы собирались создать в шести-семи домах сеть катакомб с подвалами в каждом доме и тоннелями, соединяющими их — чтобы можно было жить в них, не выходя на поверхность несколько месяцев. Стас утверждал, что адская жара не продлится дольше двухсот дней, этого времени Земле должно было хватить, чтобы обогнуть Солнце по любой орбите между старой своей и Меркурия и вернуться на удаляющуюся от звезды траекторию.
Стас считал, что по новой орбите Земля будет обращаться за семь-восемь лет. У нас появятся новые времена года — адское пекло примерно двести дней, когда нам предстоит прятаться под землёй, после него ориентировочно триста дней райской погоды с постепенным похолоданием, затем полторы-две тысячи дней суровой зимы, которая, возможно, будет смягчаться реактором, и ещё триста дней тепла и Солнца перед наступлением нового адского периода. Открытым оставался вопрос о том, как перенесут огненное лето земная флора и фауна, но на это мы повлиять не могли.
При этом мы помнили, что Немезида продолжает приближаться, а значит, её гравитационное влияние будет расти. Поэтому земная орбита может измениться ещё не раз, а чем дело кончится, именно мы, скорее всего, не узнаем, так как просто не доживём: Немезида и Солнце будут сближаться ещё около пяти тысяч лет — это полторы-две сотни поколений. Однако сюрпризы могли продолжаться и при нашей жизни.
Егорыч с Артёмом вернулись через пять дней и сообщили, что Пенза разрушается прямо на глазах. Кирпич и бетон в результате перепадов температур и сильных морозов, вероятно, получили серьёзные деформации и здания осыпа́лись. То же происходило и с дорогами, и с металлическими конструкциями. Выходило, что деревянные деревенские дома были лучше приспособлены к резкой смене температурного режима — у нас главные проблемы наблюдались со стёклами, а дерево космический холод перенесло нормально.
Подвалов, в том числе и довольно глубоких, в городе было полно. Но проблема была в ненадёжности — всего за несколько дней Егорыч с Атёмом стали свидетелями обрушения стены, которая завалила вход.
Поэтому они заявили, что переезд в Пензу — не лучшее решение.
И ещё они нашли в городе очень много разложившихся тел. Оказалось, что многие люди даже не попытались спастись. Они никуда не уехали и ничего не предприняли, а просто тихо замёрзли или умерли от голода в своих жилищах.
Марат и Рустам задерживались. Не вернулись они ни на седьмой, ни на десятый день. Полина с Катериной были в панике, Эдик и Айгуль очень переживали.
Нам ничего не оставалось, как сесть в «Ниву» и поехать на поиски. Честно говоря, особенных надежд я не питал — где искать пропавших людей в большом городе? Но и ничего не делать было нельзя. Сначала хотели ехать вдвоём с Игорем, но в последний момент к нам в компанию навязались и Томка с Люсей, объявив, что или они едут с нами, или никто никуда не едет. Никакие аргументы, включая тот, что, в случае чего, Марату с Рустамом не хватит места в машине, не подействовали. Ваньку оставили на попечение Стаса с Алёной и отправились.
Дорога в сторону Тамбова была относительно свободной. Лишь изредка встречались брошенные машины на обочинах. Здесь не было пробок, не было следов мародёрства или грабежей, просто вдоль дороги кое-где вдруг попадался автомобиль, и ни одного человека в нём.
— Пешком они, что ли, ушли? — удивлялся Игорь. — Зачем, куда?
Дорожное покрытие, как и везде, было умеренно повреждено природными катаклизмами. Асфальт был хрупким, иногда куски его вылетали прямо из-под колёс. Кое-где встречались ямы как на старых, разбитых дорогах, десятилетиями не знавших ремонта. Поэтому ехали мы небыстро, объезжали выбоины и нагромождения вздыбившегося покрытия. Бензин за четыре года изрядно ухудшил свои качества, мотор работал неровно, иногда глох и приходилось то и дело крутить ключ зажигания.
Так мы ехали по шоссе около часа, когда я боковым зрением обратил внимание на дорожный указатель.
— Стоп, — сказал я вслух, остановился и сдал назад, чтобы рассмотреть указатель внимательнее.
«Никольское 2,5. Новогородовка 3» и стрелки налево и направо.
— Мы уже такой проезжали, — сказал я.
— Ну мало ли… — сказала Люся. — Одинаковые названия у деревень часто встречаются.
— Да, но тут их сразу два, — возразил я. — Редкое совпадение — пара одинаковых названий да ещё и в одной местности.
— Показалось, — сказал Игорь. — Например, были какие-нибудь Народовка и Никитское, ты же не читаешь прямо досконально эти указатели.
— Ну может быть, — согласился я, и мы поехали дальше.
Однако меньше, чем через час, мы снова проезжали этот же указатель. Я затормозил, вышел из машины и пешком прошёл пятнадцать метров до указателя. Прочитал его, убедился, что это тот же самый и повернулся, чтобы пойти назад к машине. Посмотрел на неё и в первое мгновение немного обалдел: в салоне было пусто. «Вот ироды, — усмехнулся я, — разыграть решили, спрятались за спинками. Ну и я вас разыграю…». Пригнувшись, спустился в кювет, сел на четвереньки и стал незаметно подкрадываться к машине. Сравнявшись с автомобилем, я резким движением выпрыгнул из кювета, чтобы напугать лежавших на сиденьи девчонок, но… их там не оказалось, как не оказалось и Игоря на пассажирском сиденьи спереди.
Я огляделся по сторонам в поисках места, где они могли спрятаться и даже прикрикнул:
— Игорь, Тома… а ну выходите, не до шуток!
Пассажирская дверь впереди открылась, и из машины вышел Игорь:
— Чего орёшь-то?
Я глянул на заднее сиденье, там по прежнему было пусто.
— А девчонки где?
Игорь как-то странно посмотрел на меня, потом на заднее сиденье. Глаза у него полезли на лоб, он пробормотал:
— Только что сидели…
Тут открылась задняя дверца, и из машины вышла Тома:
— Вы чего, мужчинки? Чего растерялись?
Я молча отодвинул её в сторону и сел на её место. Рядом, слева от меня тут же материализовалась Люся, а Тома с Игорем стояли рядом с машиной и с ужасом смотрели внутрь.
Я снова вышел наружу и убедился, что Люся исчезла.
— Люся, а ну-ка выйди.
С левой стороны из пустоты появилась Люся.
— Сядь обратно.
Люся посмотрела на меня обиженно:
— Ты чего, Генка? Издеваешься?
Подключился Игорь:
— Люся, ты сядь, сядь.
Люся послушно полезла обратно в автомобиль и исчезла.
— А ну, все полезли, — скомандовал я.
Через полминуты мы все разместились на своих местах и видели друг друга.
— Это что за фокусы, интересно? — спросила Тома, а Люся не понимала, что происходит.
— Какие фокусы, вы о чём?
— А ты выйди из машины, Люся, — вкрадчиво сказала Томка.
Люся обиделась.
— Да ну вас… поехали.
— Люся, не обижайся, — примирительно сказала Томка и коротко рассказала ей, в чём суть.
Люся вышла из машины, поудивлялась и села назад.
— Да, чудеса… — только и сказала она.
— Это ещё не все чудеса, ребята, — сказал я. — Мы уже в третий раз проезжаем это место. Как будто закольцевались.
— К этому давно пора привыкнуть, ребята, — сказала Люся. — Это же сплошь и рядом.
Томка удивилась.
— Да что-то я с таким не сталкивалась. Где сплошь и рядом?
— Все эти временные и пространственные катаклизмы, они сейчас часто происходят, — пояснила Люся.
Потом посмотрела на меня с Томкой и спросила:
— А вы что — правда не сталкивались с такими фокусами?
— Я помню, когда в Каюжное ехали, попали со Стасом в чудную историю, как будто провалились ненадолго в прошлое… — сказал я. — Ну и оттуда когда уезжали… — Я вспомнил зияющий провал в пространстве и поёжился.
— У нас это случалось часто, Люся права, — сказал Игорь. — Сейчас…
Игорь полез во внутренний карман пиджака, достал оттуда жёлтую истёршуюся фотографию и протянул её мне. Я посмотрел на неё. На фото Игорь стоял в компании с пожилым бодрого вида мужчиной на фоне какой-то кухонной утвари.
— Переверни, — сказал Игорь.
На обороте было написано: «Илья и гость проездом Игорёк, март 1984 года».
— Неплохо, — усмехнулся я. — Тебе тогда сколько было? Два года? Три?
— Где-то так, — хмуро ответил Игорь и забрал у меня фотографию. — Это я как-то раз в одну деревню заехал рядом с Каюжным, там дед с бабулькой, гостеприимные… еды с собой дали, самогонки… перед отъездом я с дедом сфоткался. А на другой день заехали туда, там ни деда, ни бабки, дом весь покосился, пыль повсюду. И вот эта фотография в фотоальбоме…
— Хочешь сказать, ты попал в восемьдесят четвёртый год? — спросил я.
— А больше мне сказать нечего, — ответил Игорь.
— Хм… да, ничего себе история…
— А ещё однажды мы с Игорем попали в дом прекрасного принца с принцессой, — добавила Люся. — Мы их видели, а они нас нет. А потом мы нашли их могилу…
— Расскажите подробности, — попросил я и тронулся.
История была фантастичная и трогательная. Пока Игорь с Люсей рассказывали, а потом шло стихийное обсуждение, мы в четвёртый раз подъехали к указателю на Никольское и Новогородовку. На этом я решил эксперимент прекратить и свернул направо, к Никольскому. Через пять минут мы въехали в село, проехали по потрескавшемуся асфальту мимо покосившихся домиков с двух сторон и вдруг… я не понял как это случилось — не было никакого толчка, никакого ощущения переноса, только вдруг пейзаж сменился. И теперь мы ехали по краю села, которое находилось от нас метрах в ста справа, а слева простирались неухоженные, пожухлые поля. Ещё через пять минут мы снова выехали на шоссе рядом с указателем на Никольское и Новгородовку, но со стороны Новгородовки. Слева валялось нечто, вроде стеллы с надписью «СХПК «Волна революции».
— Да что ж такое-то? — возмутился Игорь. — Почему мы всегда сюда приезжаем?!
— Все дороги ведут в Никольское и Новгородовку, — пошутила Люся.
— Получается, что Поляны — единственное место в округе, где не происходит этих пространственно-временных катаклизмов, — сказала Томка. — А стоит оттуда выехать…
Я заглушил мотор.
— Это всё прекрасно, — сказал я. — Но проблема в том, что если мы так и будем нарезать круги вокруг этого указателя, то у нас просто кончится топливо. Надо думать, как нам продолжить поездку.
— И куда, — подала голос Томка.
Я оглянулся на неё.
— Ты что этим хочешь сказать?
— Ну раз мы не можем проехать вперёд, то, может, попытаться назад?
— Да, логично, — подтвердил я. — Но мы ведь не на прогулку выехали. Мы ищем Марата с Рустамом. Они поехали в Тамбов, значит, и нам нужно туда. А мы на полпути кружим вокруг дорожного указателя.
— Ген, а они точно туда доехали? — спросил Игорь. — Может, тоже вокруг указателя ездят?
— Мы бы их встретили… — угрюмо сказал я.
— Они ездят вокруг другого указателя, — сказала Томка. — Мы почему ездим вокруг этого? Потому что ты именно на него обратил внимание. А они могли обратить внимание на какой-то другой. И стали там кататься туда-сюда.
Игорь посмотрел на меня. Я посмотрел на жену.
— Томка, откуда ты такая умная на мою голову? — похвалил я. — Теперь бы ещё понять, на какой указатель они обратили внимание. И почему не поехали назад, когда убедились, что вперёд пути нет.
— Ну, почему не поехали назад, это ясно, — сказала Тома. — Рустам с Маратом — хорошие ребята, но интеллектом не испорчены. У тебя хватило ума остановиться и задуматься, а они стали ездить в разных направлениях напролом, пока у них не кончился бензин.
— Тааак, — протянул я. — А может быть, ты знаешь, где их искать?
— Нет, не знаю, — сказала Томка. — Но, зная культурную среду, в которой они росли, могу предположить… ты почему на этот указатель обратил внимание? Потому что он тебе сразу запомнился. А запомнился, думаю, из-за Новгородовки — славянский топоним, соответствующий твоему культурному коду.
— Намекаешь, что они кружатся возле какой-нибудь татарской деревеньки?
— Необязательно. Но это должно быть что-то, что они воспринимают как близкое себе.
Я выехал на шоссе, и мы снова поехали в направлении Тамбова. На этот раз медленно.
— Давайте попробуем заметить, в каком месте нас перебросит назад, — попросил я. — Должен смениться пейзаж.
Мы смотрели во все глаза, но момент перехода так и не зафиксировали. В течение пары часов мы ещё дважды проехали мимо поворотов на Никольское и Новгородовку и изрядно измучились, но ничего не нашли. Проблема усугублялась тем, что многие указатели были повалены, да и света было мало, но мы исходили из того, что Марат с Рустамом были в той же ситуации. В конце концов, я остановил машину и сказал, что пора поесть.
Девчонки полезли в свои сумки за припасами, раздали всем по бутерброду и бокалу чая. Когда мы поели, Люся сказала:
— Ну всё, теперь мальчики налево, девочки направо, — и мы, выйдя из машины, разбрелись по окрестным кустам.
Я вернулся к машине раньше остальных. Следом подошёл Игорь, а девочки копались. Минут через пять и их фигуры показались из посадок. Они шли довольно быстро и Томка, споткнувшись обо что-то, валявшееся рядом с шоссе, упала бы, если бы Люся не поддержала её вовремя за локоть. Затем Люся посмотрела на то, обо что Томка споткнулась и крикнула:
— Эй, парни! Давайте-ка сюда оба два. Или оба двое? Как правильно?
Мы подошли, посмотрели на поваленный указатель и засмеялись. «пос. Гарем, 9», гласила надпись. А под ней было гвоздём нацарапано «Марат и Рустам были здесь».
— Хорошо, — сказал Игорь. — Хорошо, что они здесь были. Интересно также, где Марат и Рустам сейчас. Может, в Гареме?
Мы снова засмеялись и посмотрели на поворот в тридцати метрах.
Минут через пятнадцать мы подъехали к деревеньке. Знак на въезде говорил нам, что это Ленинское, налево была Ира, направо — Гарем. Я свернул, и через километр мы уже ехали по посёлку. Но здесь не было ни наших пропавших парней, ни машины. Схема на выезде из посёлка указывала, что дальше друг за другом следуют Красный, Овсяновка, Красный Октябрь, Компрессорная, а за ними Кирсанов.
— Да тут агломерация, — пошутил Игорь.
Посовещавшись, мы решили ехать дальше, до Кирсанова. Но, не доехав какой-нибудь километр, мы оказались на въезде в Иру, переместившись, таким образом, километров на двадцать на север.
— И тут то же самое, — пробурчал Игорь. — Сходи туда, не знаю, куда…
В середине села мы наткнулись на брошенные «Жигули», на которых уехали Валеевы. Заглянули в окна, там было пусто. Но мы с Игорем, чтобы убедиться, что это не знакомый уже нам фокус, открыли двери и забрались в салон. В любом случае, мы, наконец, вышли на след, и это нас взбодрило.
Доехав до Ленинского, я снова остановился. Мы вышли из машины. Восточный ветер нёс ту особенную свежесть, которая обычно идёт от реки. Он слегка перебивал затхлый запах гниющей зелени.
Я достал из «Нивы» два фонаря, протянул один Игорю, и мы вчетвером пошли в сторону реки. Через пару километров мы вышли на берег. Из лесочка слева доносился стук и голоса.
— В лесу раздавался топор дровосека… — пошутила Томка.
Я сказал, что толпой мы туда не пойдём.
— Скорее всего, это братья, — сказал я. — Но есть малюсенькая вероятность, что это не они. Мало ли, может, тут тоже кто-нибудь перезимовал. Поэтому мы с Игорем пойдём аккуратно посмотрим, а вы оставайтесь здесь.
До лесочка было метров двести, но дойти мы не успели. Братья заметили свет от фонарей и вышли к нам сами. У Марата в руках был топорик. Обувь у них была покрыта слизью.
— Вы тут что делаете с топором? — спросил я.
— Деревья, ля, рубим, плот хотим собрать, — ответил Рустам. — В машине ездили, ездили, бензин кончился… Хотели по реке домой плыть.
— Против течения на плоту? — с сомнением сказал Игорь.
— Шестом толкаться можно, — сказал Марат. — Вдвоём доплыли бы как-нибудь. Тут недалеко по реке-то. Теперь нас больше, вчетвером точно дотолкаем!
— Ну ладно, лесорубы. Поехали домой.
— Не поехали, — сказал Рустам. — Никуда машину не выпускает, ля. Мы пробовали во все стороны, и так, и эдак, всегда обратно забрасывает. У нас уже и еда почти закончилась, ля, хоть и экономили.
— Как «никуда»? — удивился я. — В обратную сторону тоже?
— И в обратную, — подтвердил Марат. — Никуда не пускает. Сюда въехали, а отсюда никак…
— Мы по-всякому пробовали, — сказал Рустам. — едешь-едешь, бац и назад километров, ля, на сорок… вернее, каждый раз по-разному — из разных мест, на разный километраж — то на пять, то на пятнадцать.
— Так, ладно, — сказал я. — Сейчас пойдём ужинать, спать, а завтра будем решать, как нам попасть домой.
Разместились на ночлег в двух машинах. Спалось плохо, всё время казалось, что рядом летает комар, а может и правда летал. Утром я был невыспавшимся, разбитым и усталым. Так же чувствовал себя и Игорь. Девчонки с утра пораньше убежали к реке умываться, мы с Игорем пошли туда же на полчаса позже. Ещё издали услышали тот же стук топора.
— Они всю ночь, что ли, деревья валили? — удивился Игорь.
Мы свернули к лесочку. Стук топора прекратился, и на опушку вышли Марат с Рустамом. Марат держал топор.
— Вы тут что делаете с топором? — спросил я.
— Деревья, ля, рубим, плот хотим собрать, — ответил Рустам. — В машине ездили, ездили, бензин кончился… Хотели по реке домой плыть.
— Так не надо на плоту, обсудили же вчера, — повторил Игорь.
— Вчера? — удивились братья и посмотрели друг на друга. — Вчера вы с кем-то ещё обсуждали, мы только что рубить начали.
Мы с Игорем переглянулись.
— Вечером вчера, — повторил я. — Забыли что ли?
И повторил им вчерашние слова Рустама:
— Никуда машину не выпускает. Пробовали и так, и эдак, всегда обратно возвращает. Еда почти закончилась.
Теперь Марат с Рустамом переглянулись.
— Да, верно. Еды осталось на день впроголодь.
Игорь вмешался:
— Вы что, правда, не помните ничего?
— Почему? — обиделся Марат. — Всё помним. Ездили, ездили, бензин кончился… Теперь плот хотим собрать. Можно шестом толкаться против течения. Вчетвером-то мы справимся.
— Мы. Вчера. Здесь. С вами. Разговаривали, — сказал Игорь. — Помните?
— Нет, не разговаривали, — стояли на своём братья.
— Так, хватит, — прекратил я этот пустопорожний разговор. — Идите с девчонками к машине, — как раз в этот момент подошли Тома с Люсей. — А мы взбодримся чуток.
И я, раздевшись до трусов, полез в ледяную воронью воду. Через полминуты возле меня вынырнул Игорь.
— Я не понимаю, — сказал он, фыркая и отплёвываясь, — мы с ними что — в разных временах находимся? Они же вчера здесь были? Были, мы с ними разговаривали, потом пирожки ели с кофе, потом они ушли в свой драндулет спать… а сегодня говорят, что их вчера здесь не было, только что, мол, пришли. Это как вообще?
— Игорь, не грузись, — ответил я. — С этими пространственно-временными вывертами голову сломаешь, ну его… наше дело до Полян добраться.
И, развернувшись, размашистым кролем поплыл к берегу. Выйдя, я моментально продрог, следом за мной красный, как рак, на берег выскочил Игорь.
— Так-то оно так, Ген. Но ведь непонятно, где в следующий раз в чудную попадёшь. Как разобраться? Почему уехать отсюда не получается? Машины как заколдованные.
Тут у меня в голове что-то мелькнуло. Какая-то догадка, но я не успел её уловить, она тут же ускользнула.
Мы быстро оделись и побежали к машине, чтобы согреться. Когда прибежали, девочки потребовали костёр, чтобы подогреть чай и консервы. Через час, позавтракав, мы слили в «Жигули» двадцать литров бензина из канистры и поехали на трассу. Забавно было наблюдать перед собой пустой автомобиль, который не просто ехал, но и притормаживал, ускорялся, объезжал кочки и выбоины.
Доехав до шоссе, «Жигули» свернули направо, в сторону Полян. Тома сказала:
— Мне что в голову пришло… смотрите — снаружи людей не видно, а изнутри видно. Автомобиль и люди существуют как бы слегка в разных реальностях, что ли.
— И? — спросил я, не оборачиваясь.
— И… ничего, — сказала Томка. — Вдруг какие-то мысли будут…
У меня снова случилось мгновенное озарение, но как раз в этот момент «Жигули» впереди пропали, и я снова забыл, о чём подумал. А мы продолжали ехать, как ни в чём не бывало.
— Ну вот, — сказал Игорь. — Они перенеслись, а мы остались… И где теперь их искать?
Через полчаса мы снова проезжали перекрёсток на Новгородовку и Никольское.
— Тьфу ты, — выругался я и остановился. — Выходит, это мы перенеслись, а они остались. Или не остались, а перенеслись в другое место.
— Хорошо, что переносимся мы всегда строго по шоссе, — сказал Игорь. — Это безопасно. Представь, если бы нас переносило куда-нибудь в лес.
— Точно, — сказал я. — Это не просто катаклизм, это снова какая-то разумная деятельность. Как ты, Тома сказала? Машина и люди — в разных реальностях?
Томка кивнула.
— И Игорь… Игорь, ты помнишь, утром? Ты сказал мне «уехать не получается, машина как заколдованная».
— Ну и? — спросил Игорь.
— А уйти? Похоже, что именно так поступили люди из брошенных автомобилей.
— Думаешь, это из-за машины? — спросил Игорь и, помолчав, ответил: — Машину жалко, это раз. Вторую машину жалко, это два. Обе машины жалко — это три. И четыре — как ты себе это представляешь? Сколько тут километров до Полян?
— Если прямо отсюда, то километров шестьдесят-семьдесят, — ответил я. — Но можно ведь подъехать поближе…
— Да можно было бы, — кивнул Игорь. — Только неизвестно, когда и куда тебя в следующий раз перенесёт. И опять же — ну пусть не семьдесят километров. Пусть сорок. Сильно это меняет положение?
— Ну… да, идти далековато, но пятьдесят километров — не пятьсот. Вопрос — где нам теперь искать Марата с Рустамом? Какие будут предложения?
— Предлагаю поехать к повороту на Гарем и ждать их там, — сказала Люся, хихикая. — Они, скорее всего, будут нас искать там же.
— Гуд, — сказал я и тронулся.
Так и получилось — подъезжая к повороту, мы ещё издали увидели стоящие на обочине белые «Жигули» братьев. Рустам с Маратом стояли рядом с машиной.
Получалось, что мы находились в замкнутой зоне, выехать из которой было невозможно. Оставалось попытаться выйти из неё пешком. И как нам ни жаль было бросать два наших автомобиля, приходилось это делать. Мы отогнали их за Ленинское и спрятали в лесочке в надежде, что через какое-то время удастся их забрать.
Собрав всю еду, воду и пару одеял, которые лежали в машине на случай прохладной погоды, мы распределили это всё по шести рюкзакам и вдоль берега реки отправились в направлении Полян. Это было немного рискованно, так как местность мы не знали, но Марат с Рустамом заявили, что они в этих местах провели всю жизнь и точно не заблудятся. Я сам жил в окрестностях, но столь уверенным в себе не был, так как сюда никогда не забредал.
В путь мы отправились примерно в два часа дня и уже к вечеру пожалели, что послушали братьев. В последние годы у нас был недостаток движения и наша физическая форма была, мягко говоря, далека от оптимальной. Здесь же приходилось передвигаться по пересечённой местности, постоянно продираясь через какие-то пожухлые заросли или обходить их, совершая километровые загогулины. Многомесячные сумерки сделали своё дело: растительность гибла, покрывалась слизью, повсюду была плесень и… много грибов, причём, некоторые выросли до гигантских размеров. Лес был похож на инопланетные джунгли из фантастического фильма. Было тяжело дышать — в атмосфере было мало кислорода, и это ощущалось. «…и будет воздух неустроенный», — вспомнил я строки, которые постоянно цитировал Егор. В Полянах такого не наблюдалось: как ни странно, там и растительность перенесла нехватку света гораздо лучше, чем здесь.
Местность была неровной — мы то забирались на холм, то спускались в овраг… это очень утомляло. Томка с Люсей героически молчали, но выглядели сильно вымотанными. Бесконечные зигзаги по местности сильно удлиняли наш путь. До вечера мы сделали три привала, и, когда во время последнего я увидел мольбу в глазах Томки, то скомандовал оставаться на ночлег здесь. Дождя ничто не предвещало, поэтому мы не стали делать навес из одеял, а просто отдали их Люсе с Томой.
Как ни странно, спалось в лесу гораздо лучше, чем в машине. Только вот запах. Хотя мы к нему уже и привыкли, но иногда он прямо шибал в нос — запах гниющей органики, прелых листьев, трухлявых стволов деревьев, грибов и ещё чего-то незнакомого, но придававшего этому «букету» тошнотворный оттенок. Зелени практически не было, все кустарники и деревья имели неживой вид, а травы вовсе не было. Вернее была, но она была жёлтой, увядшей и местами покрытой слизью, так что и найти сухое место было нелегко. Кое-где пробивалась какая-то новая, незнакомая нам растительность. Видимо, это были первые потуги природы адаптироваться к новым условиям.
Наутро оказалось, что кто-то забыл закрыть пятилитровую банку с водой, ночью она опрокинулась и разлилась. Уцелело меньше литра и мы отдали её девушкам. Марат спустился к небольшому озерцу, палкой выкопал на берегу ямку и через полчаса принёс две литровых банки довольно чистой, хотя и с запашком, воды.
— Зачем ты яму копал? — спросил Игорь, разводя костёр. — Всё равно кипятить, зачерпнул бы, да и всё.
— В пруду с грязью вода, а так она почистилась, пока дошла, — пояснил Марат. — Мы с отцом так воду собирали у озера, когда на несколько дней уходили рыбачить.
После завтрака отправились дальше. Девчонки не успели восстановиться после вчерашнего марш-броска, и им было тяжеловато, да и мы с Игорем не выглядели богатырями. Марат с Рустамом шагали легко, часто уходили вперёд осмотреться, затем или возвращались к нам, если нужно было пойти в обход, или ждали пока мы их догоним. Удивительно, но в лесу не просто уцелели, а размножились в огромном количестве змеи, и нам приходилось постоянно осматриваться, чтобы не наступить на какую-нибудь гадину. Было совершенно немыслимо, как они умудрились выжить в те страшные морозы, когда мы мёрзли даже в наших запечатанных домах с печками.
Живности вокруг вообще было очень много. Днём, когда мы пересекали небольшой степной участок, в каких-нибудь ста метрах от нас промчался олень, которого преследовал волк. Олень повёл себя странно — вместо того, чтобы убегать со всех ног, он остановился и дождался хищника, а тот, не останавливаясь, взлетел в воздух, целясь в горло жертвы. Олень же внезапно встал на задние копыта и передними сильно ударил зверя. Тот даже не заскулил. Олень постоял с полминуты, посмотрел в нашу сторону и, не спеша, побежал к балке неподалёку.
— Во даёт! — восхитился Игорь. — Сшиб одним ударом, никогда о таком не слышал…
Подойдя к волку, мы убедились, что он сдох. Череп его был расколот словно кувалдой, из головы вытекала сероватая-розовая масса, смешанная с кровью.
Каждые два часа, а после обеда каждый час мы останавливались на отдых. За день мы прошли километров двадцать и устали больше, чем накануне. К вечеру нагнало тучи, небо, и без того чёрное, стало ещё и непроницаемым, в нём не было ни одной звезды. Сильный пронизывающий ветер продувал до самых костей. Спохватившись, мы начали искать укрытие. Но метания по местности нам ничем не помогли — здесь было всего два типа ландшафта: открытая низина на берегу и редкий лесок в отдалении. Дождь хлынул сразу сплошными потоками, и тут же разразилась гроза. Мы бросились к лесочку, чтобы укрыться под деревьями, но пока добежали, с крон уже лило, как под открытым небом.
Мы натянули между ветками деревьев одеяло и спрятали под ним Люсю с Томкой. Укрытие это было ненадёжным, одеяло моментально промокло и ни от чего не защищало. Второе одеяло, которое мы дали им, чтобы накрыться, промокло следом за первым.
Дождь лил несколько часов, почва под нами превратилась в липкую жижу. Мы все промокли и продрогли до костей. Рано утром я прикоснулся к Томке, от неё исходил жар, как от печки. Ощутив моё прикосновение, она открыла глаза и посмотрела на меня.
— Тома, у тебя высокая температура, — сказал я.
Она только кивнула молча и отключилась.
Высушиться здесь было нереально. Воздух был влажный и холодный. Далёкое солнце даже в полдень почти не грело. Необходимо было найти дом или сарай, чтобы укрыться от непогоды и обеспечить Томке хотя бы минимальный комфорт — уложить её и накрыть чем-то согревающим. Марат сказал, что в этой местности деревни стоят довольно плотно и если отойти от реки километра на три, то можно наткнуться на какую-нибудь.
— А что же ты вчера не сказал? — спросил я.
— Я не думал, что будет такой сильный дождь, — ответил он. — Не было никаких примет.
— Приметы все остались на старой орбите, — буркнул я.
Томка была в полузабытьи и идти не могла. Она едва шевелила языком, и, похоже, плохо понимала происходящее. Мы уложили её на оба промокших насквозь одеяла и, взявшись за концы с четырёх сторон, понесли. Нести было неудобно, ткань тянулась, выскальзывала из пальцев. Мы остановились и нашли две длинные жерди, которые пришили к одеялам с двух сторон нитками из Томкиного рюкзака. Пока мы возились с этими импровизированными носилками, снова влило да ещё сильнее, чем ночью. Теперь вода падала с неба даже не потоками, а просто огромными массами и сбивала с ног.
— Плохо дело, ля, — сказал Рустам и указал рукой на горизонт.
Я посмотрел туда и, хотя в полумраке ничего не было видно, услышал низкий гул.
— Что это? — спросил я.
— Вода, — сказал Марат. — Река вышла из берегов. Нужно залезть куда-нибудь на холмик.
Но никаких возвышенностей поблизости не было. Оставалось только надеяться, что нам удастся убежать от разлива.
— Быстрее пошли! — скомандовал я, и мы, как могли ускорили шаг.
Но продираться через грязь было сложно — мы вязли буквально по колено. У Люси слетела обувь с ног, Игорь тоже был босой. Мои кроссовки пока держались, но с каждым шагом я чувствовал, как грязь липла на них, и пыталась стащить с моих ступней. Только Марат и Рустам были обуты в высокие берцы, которые были надёжно зафиксированы на голенях.
Несмотря на наши старания, вода быстро приближалась. Плохая видимость не давала нам разглядеть то, что было позади, и, хотя мы слышали шум настигающего нас потока, обрушился он на нас внезапно. Какое-то время мы ещё шли в воде, но её уровень быстро поднимался. Вскоре нас оторвало от земли и понесло. Некоторое время мы пытались удерживать носилки, на которых лежала Томка, однако внезапно налетевшим шквалом их оторвало от нас и унесло в темноту.
Назад | Оглавление | Дальше
Обсудить прочитанное, задать вопросы и узнать о творческих планах можно в группе автора в Telegram